Особисте

Оппоненты, не спешите радостно вздымать руки с криками «Аллилуйя! Я знала, вот в чем причина!». Впрочем, не стоит огорчаться прежде времени и моим доброжелателям. Не все так плохо, ибо речь только про одно яйцо, и то инкубационное. К тому же цыпа из него уже вылупилась и успешно растет.
Я ее пока что считаю орпингтоншей, пока она не докажет, что она он, а не она, не орп. Просто остальные пищат по куриному, сначала как мелкие цыпки, затем голоса понижаются до тенора, и так далее. Но одна девчонка (ну, вы помните, что это, вероятно, временно) пищит не по куриному, а по-…. утиному.
Она не крякает, но мелкие звуки, которыми она перекликается с другими цыпами, скорее соответствуют утиному моральному облику. Где моя маленькая научилась таким словам – я не знаю. Она у меня под неусыпным наблюдением, никуда одна вечерами не ходит, что такое «дискотека», «клуб» или «бар» и слыхом не слыхивала, а тут на тебе, при детях, хоть и однодневках, такое вслух говорить.
А поскольку это не у меня нахваталась, значит, ее мамаша с кем-то шалила…
Тяжело нам, одиноким отцам.

Три последние цыпы, родившиеся с задержкой, реально самые слабые. Десятый прожил недолго. Не выпрямляющаяся нога не дала возможности нормально питаться, и он вскоре уснул.
Девятый не проснулся после переезда в карцер.
Остался восьмой. Задохлик явно не выражал позывов к долгой и счастливой жизни. В два-три раза более мелкий, чем братья/сестры. Вероятно, требовал особого внимания. Допустим, пересадить его в отдельную коробку можно, и почаще кормить не сложно. Но корм тот же, что и для остальных, то есть сечка пшеницы и всевозможная трава, и главное – его характер. Не конкретно Восьмого, а всей курятины. Птицы могут драться и ссориться, но по одному они просто пропадут. Они бегают и зовут родственников, пребывая в постоянном стрессе.
Поэтому я положился на судьбу, и стал радоваться каждому дню, пока у меня есть Восьмой.
Но у него пока что иные виды на свою роль. Да, мелкий. Да, по нему все топчутся, и никто не считает его за человека. Ну и что? Он по природе птица. С чего ему быть человеком. А мелкий… он обернул это в преимущество. Цыпы не могут не конкурировать. Характер у них такой. Им нужно первыми подлезть к кормушке, хотя места хватает, нужно урвать ближайший кусок и бегать с ним нуда ноги несут. Про взгляд глазами даже и речи нет. Собратьям надоедает гоняться за счастливым обладателем, и догонялки прекращаются. И снова печаль: раз никто не отнимает, оно что, невкусное?
Короче, нахальство Восьмого соперничает с его тактичностью. Тактичность от слова «тактика», но отнюдь не от слова «такт». Он использую малый рост первым пролезает к любой еде, и пролезает снизу, между ног более крупных. Его никто не обижает, все толкаются одинаково, дополнительный вес не аргумент.
А наглость – эта ходячая молекула растопыривает крылья и пытается занять полторы причитающиеся ему площади. Мелкий размер растопыренности плюс слабое оперение совершенно не производят впечатления на собратьев. Но характер проявляет.
Сегодня я принес ему личинку майского жука. Долго Восьмой смотрел на нее, потом начал битву. Остальные, находясь рядом, но за сеткой, просто озверели он желания полакомиться. Но Восьмое чудо света справилось с задачей. Он позавтракал в двенадцатый раз за день.

Серия 66

Июльское солнце немилосердно печет. Хорошо, когда есть кондиционер с непрерывной прохладой и холодильник с освежающими напитками. Но весь огород в дом не втащишь, и приходится идти к грядкам. А тут еще противные слепни, оводы, мухи, мошка. И все не просто хотят попить моей крови, но при этом укусить побольнее, так, чтобы потом расчесать до крови и внести побольше инфекции.
Но вот оно, спасение! Подул нежный, теплый, ласковый ветерок. Он заботливо прогоняет всякий гнус, остужает разгоряченное тяжелой, но производительной и полезной работой тело, возвращает желание трудиться и придает смысл жизни.
Ласково кивают головками васильки, кажется, что колокольчики вызванивают веселую мелодию, а ноги того и гляди пустятся в пляс. На полях ржи и пшеницы длинные волны накрывают спелые хлебные просторы.
— Скорей, скорее забирайте нас! – кричат полновесные колосья, - мы созрели! Мы хотим быть хлебом!
— А я в пирожное хочу, - флегматично заметила отдельная группа зёрен.
Кому куда – это потом посмотрят, после анализа на элеваторе.
А пока – поле. Природа. Лето. Ветерок…
Да, ветерок понемногу крепчает. Хорошо тыквам и прочим бахчевым. Они не только корнями вцепились в землю, но и вырастили себе якоря в виде сочных крупных плодов – тыкв, кабачков, арбузов и дынь. Впрочем, слышите эти негромкие глуховатые хлопки? Это тыквы и арбузы катаются по земле и, при нечаянной встрече с собратьями весело разлетаются на кусочки, щедро орошаю грунт мякотью, соком и невызревшими семенами.
Поля изменились. Ветерок сделал свою работу парикмахера – пригладил злаковые до зеркального блеска. Полегли хлеба, выбито зерно из мутовок. А вот кукуруза не изменила себе, все же весьма художественно, красиво, эстетически затейливо переплелись поваленные кукурузные стебли.
Не беда! Агроном все равно не увидит шалостей ветра. Помните столетние вязы осокори, гигантские ели вдоль дорог? Все, все начисто выдернуты с корнем и небрежно, в стиле Роббера Делоне, свалены на дорогу. Нужна тяжелая техника и не один год, чтобы расчистить проселок.
Совсем иная картина около домов в селах и на хуторах. Участки небольшие, можно сказать, тесные. Заботливые хозяйки стараются использовать каждый клочок земли. И картина просто великолепна!
Белые, розовые, ярко-красные мальвы маяками указывают, кричат, сигналят «Тут! Тут счастье, любовь и достаток! Приходи, тебя накормят и напоят, тут найдешь отдохновение от трудов, заботливое понимание и нежность покоя». Под сенью зреющих плодами груш и яблонь грядки с луком и перцем, фасоль затейливо вьется на шестах, словно работница эстрадного жанра в ночном клубе, зреющие помидоры светофорно сигналят Стой! Полакомься! Угрожая в противном случае своим аутодафе в кастрюле для кетчупа или самоутоплением в бочке с рассолом (добавить сахар, листья и корни хрена, зонтики укропа, перец горошком и прочее, у каждого свои рецепты).
Кабачки, тыквы, патиссоны, чеснок, перец, баклажаны, капусты, морковь, свекла (столовая, кормовая и сахарная), репа, кукуруза, горох полностью переплелись стеблями. Разобрать, где что нет никакой возможности. Домашняя стройная кукуруза сопротивлялась дольше всех. Сначала она отдала ветру растопыренные верхушки, потом собрала листья в одном направлении, показала, куда им лететь, и все они отправились в дорогу. Голые стебли попытались стыдливо прикрыться, но сделать это иначе, чем склонившись пополам, они не могли.
Мирно полетели листики с деревьев. Все. До единого. За ними тоненькие веточки. За ними толстые сучья. И только потом вывернутые с корнем березы и тополя упали на провода, оборвав не только подачу электроэнергии, но и воздушную линию оптоволоконной связи. Ветер бар, интернет йок. И закоротившие провода почти ничего не сожгли. Так, парочку хлевов, несколько скирд с хлебом и внушительные стога сена. Это уж потом горящая сухая трава побежала дальше, сама, никто ее не направлял.
Чу! Слышите легкий треск, плавно переходящий в оглушительный гром? Только истинно музыкальный слух в этой какофонии сможет отделить низкие звуки солидного шума оторвавшегося от стоек профилированного металла от веселого ребяческого звона разбитого вылетевшими саморезами оконного стекла. Грохот синхронизирован с порывами ветра. Но вот уставший металл не выдерживает, и оторванный лист с фигурным виражом уносится низко над землей далеко вдаль. Впору принимать ставки, лист какого цвета – красный, бордовый, синий или зеленый спланирует дальше?
Тяжело вздохнула земля. Видно, тяжко ей смотреть на такую картину Снова вздох. Снова. Нет, это что-то другое… Точно! Тяжело, посекционно, со всего размаха рушится под напором ветра бетонный забор. Беда, если кто-то будет искать приют и защиту от ветра… Секций много, да каждый в три этажа.
Долго еще будет длиться глухой перестук обрущения и куриться дымок пепелища.

Курятина: закончилось. Не только цыпы переехали в карцер, но и Машка в хлев. Цыпам там явно лучше, просторнее, есть где бегать. Хотя они упорно не хотят принимать зольные ванны. Коробка стоит, но сурово игнорируют. Зато сделал им выгул и обтянул слегка сеткой. Теперь сверху не сразу залетит коршун, и спереди не удерут.
С Машкой сложнее. Отчаянно дерутся, причем старые ее бью по очереди. Собственно, драка так себе, третий сорт берут клювом за шиворот и таскают. Берут так, как Петька перед сексом. Все бы ничего, но Машка их до ужас боится, и это нездоровые эмоции. Пришлось с Фросей провести воспитательную работу, на третий день она перестала хромать. Беда в том, что это все скажется на яйценоскости.

Эмоциональный уровень: 2,35

Месяц стояла жара. Не упало ни капли, и даже ночная роса была только изредка. Но вот набежали тучки, и рачительные хозяева стали спешно сгребать сено, снимать с веревок высушенное белье и убирать то, чему не нужно мокнуть.
Пошел дождик.
Маленький, небольшой, он почти не сбил температуру. Небо как будто потягивалось после длительного сна, с далеким треском грома разгибало мышцы туч, молниями тыкало в землю, спрашивая:
— Как вы тут без меня, соскучились?
Два дня был не дождь, а пробник, но на третий хляби небесные отверзошася, и полило.
Дождь оказался сильным, густым, но теплым, спокойным и добродушным. Ни шторма, ни шквалов. Ветки не ломало, деревья не выворачивало с корнем, только вода. Много воды.
Наутро умытая, щедро напоенная земля встречала алмазами капель. Лучи отражались, блестели, переливались, сияли, принося в мир феерию радости.
Природа успокоилась. Ручьи бежали-бежали, да и убежали совсем. Высохли лужи, взбодрились растишки, приунывшая зелень бодро полезла вверх
Солнце снова воссияло.
Но лето, яркое, знойное лето закончилось. Мягкая теплота осенила леса, и поля, и огороды. Светит и греет, но не жарит и не изнуряет. Такое ощущение, что пахнет арбузами. Не в смысле запаха, а в смысле ауры. Осень начинает дарить и молодую картошку, и лук, и кабачки с перцами и баклажанами. Но это все сырье, которое нужно перерабатывать, варить, тушить… А арбуз – вот он! помой, разрежь, и блюдо готово.
Угощайтесь.

Аццкий труд: Его посадка в этом году отличается новостями.
1. Уменьшил междурядья. Вместо 75 см сделал 630. Этого достаточно. Но это дало 27 рядков вместо обычных 22. теперь посажено 27*21 (кустов в ряду)=567 кустов. Это больше, чем обычно.
2. Посадка не под лопату, а под кол. Обычно лопатой выкапывают ямку, кладут картошку, удобрения, и присыпают землей, тоже лопатой. Но есть и другая технология. Колом во вспаханной земле делают дыру, и в нее погружают картофелину. Поскольку золу добавлять в ямку нельзя, оказывается, ибо она способствует появлению парши, то и добавлять, фактически, нечего.
3. Выборочно, в каждую пятую лунку, добавил средство от медведки.
В итоге посадка превратилась в легкую прогулку.

…баран да ярочка
Разговорился с дамой в селе. Просто дружеское общение. Она мне что-то рассказывает, я что-то спрашиваю. И, конечно, я проявил вопиющую недогадливость. Это для меня характерно.
— У тебя коров нету уже? – спрашиваю. После определенных изменений в семье она вроде ликвидировала свой КРС. Раньше всегда кто-то сидел на скамеечке на углу переулка и улицы, поджидая молокоприемную машину. А теперь смотрю, ни мусор не прибавляется, ни вытоптанность травы не растет, безлюдеет, короче, улица.
— Да, отвечает дама, - нету коровы. Одна телка осталась.
Я несколько оторопел. Было две, теперь их нет, откуда же одна?
Я уставился на собеседницу откровенно непонимающим взглядом.
— Коров нету, - повторила дама. – кроме меня.
Тут меня такой смех разобрал, что я никак не отреагировал на заявление. И, очевидно, таким образом я пропустил свое счастье. Опять. Нет бы мне предложить что-то по уходу за животным, сена там принести, свеклу кормовую, за вымя подергать, и прочие нежности. А я по-простому, гы-гы да гы-гы. Так ведь не строят отношения. Нужно мне больше внимания к людям.
На прощание я получил жидкую тыкву. По форме это был свежий березовый сок, но по содержанию…. Чистый гарбуз[1].
Сдобренный сушками, сушеными дольками яблок, напиток конкретно понравился.

Примечание
[1] Гарбуз – тыква (укр.)

Принес арестанткам (они в карцере) вареную картошку. Я ее особо не мну, только раздавливаю рукой, ибо не много. Обрадовались, меня не грызут, наминают картошечку. Белянка (хотя она вместе с Марфой браун, обе Тетра Н) на секунду замерла, не отрываясь от нежного и важного процесса пожирания, сделала шаг в сторону и... оставила свеженькое яичко. Не отходя от кассы.
Вот, я так понимаю, идеальное взаимодействие.

Все, что только есть в природе, человек старается использовать. В том числе и пчел. Ведь они дают воск, маточное молочко, выкармливают восковую моль, которая вместе с трупами самих пчел якобы имеет лечебный эффект.
Однако главный продукт – это мед.
Долгое время это был единственным продуктом с высокой концентрацией сахара, из сахарной свеклы стали получать сахар примерно около 1800 года. Бортевое же пчеловодство, а затем колодное, всегда угощало.
Пчеловодство – важная отрасль экономики, и весьма интересное занятие. Сам запах улья, аромат пчелиной семьи, ползающие, жужжащие, жалящие насекомые просто притягивают и завораживают. То есть труд на пассике весьма даже оправдан.
Пасека – это прежде всего источник заработка, и по пути удовольствие от процесса. В этом кропотливом труде есть одно окошечко, которые приоткрывает взору (и рукам) совершенно иной мир, это нуклеус.
Нуклеус – это мини-семья.
Там есть плодная матка, кормушка с сиропом или канди, пчелы-работяги, соты с расплодом и медом. Все, как у взрослых, только игрушечное.
Вместо рамок с вощиной, натянутой на проволоку, можно положить палочку, и пчелы все равно оттянут соты. Максимальный размер сотов – примерно в четверть стандартного листа вощины (хотя есть разные модели, может быть и целый лист).
Если эту семейку посадить в большой улей и насыпать пчел, то получится большая рабочая семья. В принципе для этого нуклеус и нужен, для сбережения матки. Матка – это семья. Без матки нет ни семьи, ни роя, ничего, пустота вселенская. Двух маток тоже не может быть одновременно, одна другую убьет.
Так что вперед, все на создание нуклеусов!